Среди новомучеников и исповедников Российских особое место для нас занимают новомученики Ступинские, жившие и совершавшие своё служение на нашей земле. Среди них – священники и монахи, настоятели и клирики храмов нашего района. Почти в каждом старинном храме служил человек, отдавший свою жизнь за веру Христову. Один из таких святых – преподобномученик Мефодий Иванов, с 1933-1937 год бывший настоятелем Казанского храма в селе Суково.
История Казанского храма в селе Суково началась в 1745 году, когда по указанию владельцев села Григоровых был построен храм в честь преподобного Андрея Критского с приделом Казанской иконы Божией Матери. Почти два века в храме совершались богослужения, но уже 80 лет он закрыт и со временем пришёл в руинированное состояние. Последние годы богослужений и закрытие Казанского храма связаны с периодом гонений на Церковь и личностью последнего священника, совершавшего здесь литургию, принявшего мученическую смерть за веру Христову и причисленного к лику новомучеников и исповедников Российских – игумена Мефодия Иванова.
Преподобномученик Мефодий Иванов родился в последний год XIX века, 24 февраля 1899 года, в городе Симбирске (современном Ульяновске), в семье священнослужителя Михаила Иванова и получил имя Николай. Нужно отметить, что в этой семье через 4 с небольшим года после расстрела отца Мефодия появится ещё один святой – священномученик Василий Покровский, родной дядя игумена Мефодия по материнской линии. Он будет расстрелян по той же статье и прославлен в 2000 году. В житии священномученика Василия сказано, что он является родным братом матери игумена Мефодия, то есть его дядя. Также упоминается, что отец священномученика Василия был священником. Получается, что преподобномученик Мефодий – священник как минимум в третьем поколении.
Вскоре после рождения сына Николая семья, в которой было 3 сына и 6 дочерей, переехала в Мордовию, к месту служения отца, священника Михаила (он был назначен в Михаило-Архангельский храм села Чамзинка Ардатовского уезда).
В 1909 году Николай Иванов окончил церковно-приходскую школу в Чамзинке, а затем в 1913 году – духовное училище города Алатырь по второму разряду. Далее был зачислен на 1 курс Симбирской духовной семинарии, но окончить её не смог из-за государственного переворота и завершал образование уже в советской школе.
С 1920 года Николай Михайлович стал работать преподавателем в Саранске, пел на клиросе в храме, пономарил; с 1921 года работал в Пензе, в художественно-техническом училище. Затем перебрался в Москву, где он оставил преподавательскую деятельность и в 1923 году поступил послушником в Покровский монастырь и в том же году принял монашеский постриг с именем Мефодий. Здесь он познакомился с епископом Алатырским Гурием (Степановым), который когда-то был настоятелем этого монастыря, а ныне жил в нём, так как ему был запрещён выезд из Москвы; с ним отец Мефодий поддерживал близкие отношения в течение всей жизни. В 1925 году монаха Мефодия рукоположили в священнический сан.
В конце октября 1929 года был официально закрыт Покровский монастырь, а всё его имущество передано государству. Последний наместник монастыря, архимандрит Вениамин (Милов) был арестован ночью 28 октября 1929 года. Вскоре ещё несколько монахов были арестованы, а другие, в том числе и отец Мефодий, перешли служить в храм Иерусалимской иконы Божией Матери за Покровской заставой.
Через год, 28 декабря 1930 года, власти арестовали иеромонаха Мефодия, обвинив в контрреволюционной деятельности. На вопрос следователя о его отношении к советской власти отец Мефодий ответил: «Я недоволен советской властью по причине закрытия ею учебных духовных заведений, запрещения духовной литературы, закрытия церквей и вообще сурового отношения к духовенству и верующим».
3 января 1931 года отца Мефодия приговорили по ст.58–10 УК РСФСР к трём годам «высылки в Северный край», которую он был отправлен отбывать в Пинежский район Архангельской области.
Там он познакомился с пожилым вдовым священником протоиереем Петром, с которым у него завязалась глубокая духовная дружба. По всей видимости, отец Мефодий нашел у него пристанище, а место служения протоиерея Петра было местом служения ссыльного иеромонаха Мефодия.
После окончания ссылки священники много переписывались, делились новостями, обсуждали насущные проблемы, взаимно просили молитв за своих близких. Вот выдержка из письма протоиерея Петра отцу Мефодию от 1 января 1937 года: «Глубокоуважаемый друг и собрат о. Мефодий, радуйся о Господе! Поздравляю вас с Великими Христианскими праздниками с пожеланием всех благ от Господа Бога как душевных, так и телесных, особенно здоровья, на много лет благополучия в жизни, чтобы неленостно пасти стадо Христово! Очень часто вспоминаю Вас, поминаю за молитвою и горю желанием хотя бы одним глазком взглянуть на Вас. Последнее едва ли выполнимо, но, припоминая жизнь подвижников, были случаи свидания их через 40-50 лет. Письмо Ваше от 18 декабря 1936 года получил, и оно на меня произвело такое радостное впечатление, что как будто повидался с Вами. Не завидую Вам, что Вы часто ездите в Москву для свидания с друзьями, потому что я уже отвык от шума городского, и, находясь в своей келии-избушке, думаю, что нахожусь ближе к Богу. Мое одиночество и избушка избавили меня от многих бед и зол. Если бы не моя такая тактика, совершенно забыли бы имя Божие в Пинежском, Мезенском, Печерском районах; я один уцелел и напоминаю собой, что вера в Бога ещё не окончательно изжита в наших краях. Прошу Ваших, о. Мефодий, святых молитв, а когда Вас нарекут епископом, первый кричу – аксиос. С почтением и любовью. Пётр».
Текст письма красноречиво говорит об их отношениях. Видно, как отец Пётр предостерегает игумена Мефодия от поездок в Москву, и намекает, что это может привести к аресту.
Вернувшись из ссылки в 1933 году, отец Мефодий поселился в Кашире (за «101-м километром»), так как в Москве ему жить запретили. В том же году был назначен настоятелем Казанской церкви села Суково тогда Озёрского района. Вокруг отца Мефодия стали собираться люди, ищущие духовного подвига – монахини, как и он, прошедшие ссылку. В то время открыто стать на иноческий путь было невозможно, и отец Мефодий тайно от всех совершал монашеские постриги.
Отец Мефодий порой навещал своих родных в Алатыре. Здесь жили его отец-священник с матушкой и сёстры.
В 1936 году иеромонаха Мефодия возвели в сан игумена. Находящийся в ссылке духовник отца Мефодия епископ Гурий (Степанов) поздравил его с наградой и написал: «Дорогой отче. Я очень рад твоему предстоящему возвышению… Но, так как игуменствовать тебе (за неимением монашеской братии) не над кем, то, кажется, придется заняться усиленным игуменством над самим собой, т.е. воззрением, трезвением над своим сердцем, и всей своей жизнью, что я от души молитвенно тебе желаю. Божие тебе благословение. Прошу святых молитв. С любовью о Господе. Епископ Гурий».
Итак, в 1936 году иеромонаха Мефодия возвели в сан игумена, а в 1937 году начался самый жестокий период гонений на Церковь. Сталин 3 июля 1937 года распорядился, чтобы главы областей в течение пяти дней представили ему списки всех подлежащих аресту и расстрелу «в порядке административного проведения их дел через тройки». А 30 августа 1937 г. вышел оперативный приказ наркома Ежова №00447, где «церковники» были отнесены к «антисоветским элементам». В первую очередь была дана команда уничтожить тех священнослужителей, которые уже находились под следствием и прошли тюрьмы и ссылки. В этот список был включён и игумен Мефодий. Обвинение предъявлялось стандартное – «контрреволюционная агитация». Игумена Мефодия обвинили в том, что он «организовывал нелегальные сборища антисоветских монашеских элементов, вернувшихся из ссылки, вёл обширную переписку с ссылкой, оказывал ссыльным материальную помощь, до последнего времени производил тайные пострижения в монашество».
19 июля 1937 г. замначальника УНКВД по Московской области майор Якубович направил начальнику Каширского РО УНКВД следующее указание: «Немедленно арестуйте иеромонаха Мефодия Иванова и привлеките его к ответственности по ст.58-10 УК. Арест согласуйте с районным прокурором. В процессе следствия необходимо вскрыть контрреволюционную деятельность Иванова, его связи с антисоветским элементом из числа церковников, проживающих в вашем районе и в г. Москве. Все полученные Вами в процессе следствия компрометирующие материалы на церковников, проживающих в Москве, немедленно высылайте в 7-й отдел 4-го отдела УГБ для получения указаний». 26 июля документ пришёл в Каширу, а 28 июля отец Мефодий был арестован и заключён в Каширскую тюрьму. На следующий день игумена допросили. Он честно отвечал на вопросы следователя: антисоветской агитации не вёл, враждебных советской власти взглядов не высказывал.
Тем временем сотрудники НКВД собирали свидетельские показания против арестованного игумена. Одним из лжесвидетелей был священник, живший в Кашире. Он оклеветал отца Мефодия, сказав, что тот вёл в своём приходе антисоветские разговоры и настраивал народ против советской власти. Лжесвидетели называли отца Мефодия религиозным фанатиком и в числе прочего сообщили следователю, что тот совершал тайные монашеские постриги.
Узнав о постригах, а также интересуясь изъятой перепиской, следователь 8 августа допросил игумена вторично. Отец Мефодий подтвердил факт совершения постригов.
Последний раз отца Мефодия допросили 31 августа 1937 года. На этот раз следователь ограничился несколькими вопросами: «Вы подтверждаете ваши ранее данные показания?
— Да, подтверждаю –.
— Вы изобличены следствием в том, что проявляли своё контрреволюционное отношение к руководителям ВКП(б) и членам советского правительства. Вы признаёте себя виновным?
— Нет, не признаю.
— Вы признаёте, что были террористически настроены?
— Нет, этого я также не признаю».
Сразу после последнего допроса дело было передано на рассмотрение тройки при УНКВД. 8 сентября тройка дело рассмотрела и приговорила игумена Мефодия к расстрелу. На следующий день, 9 сентября 1937 года, игумен Мефодий (Иванов) был расстрелян и погребён в безвестной общей могиле на Бутовском полигоне. В 2000 году на Юбилейном Соборе Русской Православной Церкви он был прославлен как преподобномученик.
Как было сказано вначале, Казанский храм в Суково с арестом отца Мефодия был закрыт на 80 лет и со временем пришёл в руинированное состояние. За годы советской власти там находился и склад, и даже силосная башня. Принадлежавшие храму здания были разрушены и также находятся в руинах. Старожилы помнят, что за храмом находилось кладбище, которое в советские годы сравняли с землёй. Местные жители предполагают, что белый камень с надгробий мог быть использован для перекрытия входа в основную часть храма. Возможно, именно это перекрытие уже много лет удерживает храм от дальнейшего разрушения.
С 2013 года при храме возрождается богослужебная жизнь. В дни престольных праздников и в тёплое время года в Суково совершаются молебны, а в настоящее время планируется устройство временного храма, где через 80 лет после закрытия будет вновь совершаться Божественная литургия.
Comments are closed, but trackbacks and pingbacks are open.