К 200-летию Знаменского храма села Старая Кашира Специальный проект «Мой Знаменский храм»

Елена Жидкова, певчая: «Клирос – это прежде всего молитва»

Елена, как вы начали петь в храме?

 В 2003 году у меня наступил такой период в жизни, про который обычно говорят: «Господь призвал». Я стала ходить в городской храм. Мне было не всё понятно, но один священник мне тогда сказал: «Вы должны вникать в службу. Пусть маленькими шажками, но пытаться разобраться». Мне очень хотелось петь. И я подошла за свечной ящик и сказала, что хотела бы попробовать петь на клиросе. Работница храма поговорила с тогдашним благочинным отцом Олегом Оводковым. Он разрешил. Я попала сразу на «правый клирос», где были профессионалы, хотя ещё неустойчиво держала свою партию и ничего не понимала в богослужении. Регент, матушка Елена Горячева, говорила мне: «Стой, вникай, чтобы научиться, нужно время». И я стояла. Сейчас я ей очень благодарна за то, что она так по-матерински отнеслась ко мне, хотя мы ровесницы. Потом меня взяла под своё «крыло» Наталья Борисовна Горячева – на «левый клирос». Мне запомнилось, как она со мной «нянчилась»: всё мне растолковывала, с любовью и вниманием ко мне относилась, даже если я десять раз одно и то же спрашивала. У меня тогда больше получалось чтение: Трисвятое, канон на вечерней службе, шестопсалмие, Первый час. Мне очень хотелось петь. Я просила молитв своего духовника отца Николая, чтобы Господь сподобил меня славить Бога. И в конце 2010 года я вместе с Натальей Борисовной попала в храм в Верзилово.

А как вы попали в наш храм? Помните ли свою первую службу?

Меня пригласила Ирина Исакова, наш регент. С ней мы познакомились в городском храме, меня попросили помочь ей на клиросе. Это было в 2014 году, Великим постом. Конкретных навыков у меня тогда не было. Я пришла помочь Ирине, а она предложила мне петь с ней в Старой Кашире. Я впервые пришла в наш храм 5 апреля 2014 года, в субботу, это была 4-я или 5-я неделя Великого поста. Пели Ирина, Катя и я. Я до этого внутри храма никогда не была. Зашла и удивилась: маленький придел, ещё многое не отделано. Мы вошли в храм, батюшка исповедовал, кто-то читал Часы, может быть, Александр. Ирина попросила меня почитать молитвы ко Причастию. С первой же службы она отнеслась ко мне как к опытной певчей, хотя я многого тогда не умела. Мы не сразу стали петь на три голоса, нужно было друг друга прочувствовать. Но в какие-то моменты мы переходили на трёхголосие. Предварительных спевок у нас не было, но уже на первой службе было понятно, что у нас всё получится. После службы батюшка подошёл к нам с улыбкой и сказал: «Очень хорошо. Приезжайте. Будем рады». У меня сразу возникло чувство, что я здесь останусь. Уже на первых службах я почувствовала, что мы – единое целое. Как будто мозаика сложилась. Здесь у меня появилась большая ответственность – я пою самостоятельно свою партию. Мне надеяться не на кого. Даже когда одну партию поёшь вдвоём с кем-то – всегда есть на кого опереться. А здесь приходится более ответственно подходить к делу.

 Часто говорят, что на клиросе главное – взаимоотношения, а не певческий талант. Это так?

 Очень важно взаимопонимание. Когда есть смиренное отношение друг к другу, непревозношение себя, отношение к рядом стоящему с любовью. Важно, когда есть лад. Когда один что-то не так сказал, а другой промолчал. Кто-то знает больше, а кто-то меньше. И один другого направляет чутко, подсказывает тактично, без обиды. Хотя это не всегда получается. Клиросное пение – особое. Здесь недостаточно уметь петь. Бывает, что люди, даже имея музыкальное образование, не могут петь в храме – не понимают, зачем пришли. Если у тебя нет музыкального образования, это не значит, что ты не можешь петь на клиросе. Если ты молишься и воспеваешь Бога, – это важно, чтобы мысли были направлены именно к Богу, – почему нет? Конечно, на клиросе бывают и разговоры, и отвлечение, и суета. Но хорошо, когда всё совпадает: и молитва, и чтение, и пение, и твои мысли. Тогда это именно Божие дело.

 Профессор А.И.Осипов говорит: «На клиросе не помолишься!» – мысли заняты тем, как и что петь, какую взять ноту.

Да, с этим трудно поспорить. Но мы всё равно должны стремиться к молитве. Что же нам ещё делать? Если все пойдут молиться, кто же будет на клиросе?

Допустимо ли отношение к клиросному служению как к работе? Ведь пение – тоже труд.

 Для меня клирос – это прежде всего молитва. Совсем нельзя равнять это с обычной работой. Так же, как и церковное пение нельзя сравнивать с обычным. Да, работа бывает и важной, и интересной. Но в храме нельзя думать: «Я пришёл на работу». Даже самая маленькая победа на клиросе для меня намного важнее тех достижений, которые были у меня на работе. Клирос даёт несравнимо больше, чем обычная работа.

Клирос считается местом самых больших искушений в храме. Какие бывают искушения и как им противостоять?

Искушения есть везде, просто не каждый способен это понять и назвать искушением. Клирос находится возле алтаря, и кто на клиросе – за тех молятся архангелы. Бывает, что мы ошибаемся, например, в пении. Каждый человек ошибается. Если ты будешь остро реагировать – сам тут же можешь ошибиться. Если ты что-то заметил, ты можешь после службы человеку указать на его ошибку, но очень тактично, с любовью. Иногда, когда кто-то что-то не так прочитал или спел, получается другое слово или меняется смысл. И это может вызвать улыбку, отвлечь от молитвы. Но вообще это называется «греху брата своего посмеяться». А ведь мы-то должны расти духовно, к Богу тянуться. А посмеяться – много ума не надо. Бывает смешно, но нужно сдерживаться. И ещё очень важно: если видишь, что человек рядом с тобой смеётся, нельзя давать ему это развивать. Получается, что на клиросе всё время учишься себя сдерживать – во всех смыслах.

 Есть ли у вас любимые песнопения?

 Много. Мне нравится Великая ектения Киевского распева, Херувимская обиходная, Херувимская софрониевская. Иногда поёшь просто «Господи, помилуй» – и в этом всё. Я очень люблю «Достойно есть» на 1 и 5 гласы, «Молитву пролию», которая поётся на «концерте» перед Причастием. Но она у нас не всегда получается – если плохо распелись или устали. Ещё я читаю «Глаголу Божию внимая» – это книга с евангельскими и апостольскими чтениями дня на русском языке. Так делали в Верзилово, чтобы повторить Апостол и Евангелие для тех, кто плохо понимает церковнославянский язык.

 Приход – это в первую очередь люди и отношения. Чем наш приход отличается от других?

 Люди везде, конечно, в чём-то одинаковые, и в то же время разные. В других храмах я сейчас бываю редко. А в нашем храме мы все друг другу уже стали родными – не только те, кто на клиросе. И бывает просто радостно встречать наших бабушек, постоянных прихожан. Мы приезжаем на раннем автобусе, идём к храму, а из Старой Каширы баба Зина идёт. Или Геннадий. Или кто-то давно не был в храме по болезни – и вот пришёл. Это всегда радость.

 Можете ли вы представить себя просто прихожанкой нашего храма?

 Я, конечно, уже не могу себя представить вне нашего клироса. Но когда к нам на престольный праздник приехал мужской хор из храма Илии Пророка в Черкизове, я об этом даже не думала. На этих молодых людей было приятно просто смотреть. Когда они пели, я словно была приподнята над землёй. Всё было на одном дыхании, божественно, – настолько серьёзное отношение у этих ребят к пению, службе. Это были истинные певчие. Таким людям было не жалко уступить свой родной клирос – я с ними соучаствовала в этом богослужении. Мы стояли рядом всю службу, записывали на диктофон, а после службы подошли и поблагодарили, всем клиросом.

 Наш приход – восстанавливающийся во всех смыслах этого слова. Чего, на ваш взгляд, не хватает, о чём вы мечтаете?

 Хочется, чтобы чаще были спевки (не менее двух раз в неделю), чтобы хватало времени перед службой распеться, посмотреть ход службы. И чтобы чаще в нашем исполнении звучали новые разученные произведения. Ещё я мечтаю о колоколах. В 2012 году я закончила звонарские курсы в Верзилово. Руководитель воскресной школы Марина Юрьевна, когда разговаривала с настоятелем верзиловского храма отцом Владимиром о необходимости установить колокола, сказала: «Батюшка, поверьте, всё начнётся с колоколов!» И оказалась права. Может быть, и в нашем приходе с установкой колоколов начнётся новая жизнь. Звонарь – это ведь проводник между Богом и храмом, возвещающий: «Господи, мы здесь!» Наверное, и клиросное пение – об этом же.

Comments are closed, but trackbacks and pingbacks are open.