Интервью сотрудника храма Любови Николаевны Николашиной
«Найти подход к каждому»
Я стала ходить в храм после 2002 года. Господь говорит: буду призывать скорбями и болезнями. В моём случае так и получилось – я пришла после трагедии в семье. Помню отца Петра, который был тогда настоятелем. Сейчас, глядя на маленький сарай на нашей территории, я уже с трудом представляю, что когда-то в нём были службы, и что батюшка – высокий, широкоплечий – на такой небольшой площади мог и исповедовать, и причащать, и кадить – словом, служить всё так, как положено. Отец Пётр проводил с нами беседы, рассказывал про богослужения. Я не знала, например, кто такие оглашенные, а теперь понимаю. Как-то на Троицу батюшка собрал нас не в вагончике, а в самом разрушенном храме. Тогда не было ни окон, ни пола (только песок и камни), погода была дождливая. И мы на этом песке и камнях стояли на коленях. И никто не замечал этого, стояли как на пуховом одеяле – такая была благодать. Сейчас уже многих нет, я среди них, наверное, была самая молодая.
Помню батюшку Владимира, который заставлял меня учить церковнославянский язык, постоянно давал мне книги. А я до сих пор толком его не выучила, хотя много молитв наизусть знаю.
Сначала ходила, как и все прихожане. Потом – раз пришла, убралась, другой, а потом староста Ирина мне предложила здесь поработать. Им был нужен четвёртый человек – Ирина, Галина и Анатолий уже работали. Я сказала, что немного боюсь, считала себя недостойной. А работа, которую здесь, в храме, надо делать, меня не пугала. Я за свои грехи весь храм языком бы вылизала.
Слушаешь людей. Каждый человек приходит со своими проблемами, заботами. Хочется их как-то утешить, и люди уходят, как мне кажется, довольными. Главное – нужные слова подобрать, не сказать лишнего. Так как я сама пережила большую беду, я знаю, что это такое, и для меня не составляет труда найти слова для утешения. Господь помогает во всём. Кажется – трудно, а делаешь дело – и нормально. Я работу свою выполняю с радостью. Раньше было очень тяжело видеть отпевания в храме: боль других людей я принимала как свою. Батюшка меня убеждал, что нельзя этого делать: мы должны убеждать людей, что смерти нет. То есть с радостным лицом стоять не нужно, но и плакать нельзя ни в коем случае.
Команда у нас хорошая, разногласий между нами нет. Батюшка наш молодец. Очень деликатен, может сделать замечание аккуратно, так, чтобы человек понял свои ошибки и больше их не совершал. Увидишь, бывает, в храме новую икону или подсвечник – и настроение поднимается. Это маленькие радости, но говорят они о том, что Господь нас не забывает. Вот хоругви к Пасхе стоят теперь в храме – такая красота! У нас уборка была, мы весь храм отчистили, открывали и протирали иконы, промывали внутри – они будто горят сейчас. Александр покрасил алтарь и переднюю часть храма. У нас хорошая староста, всё у нее получается организованно и красиво. Прихожане довольны.
Молиться и одновременно работать трудно. Батюшка даже раньше хотел ящик вынести на улицу. Но ведь хочется и на службе побыть, и людей обслужить. Но в первую очередь, конечно, прихожане. Приходится отвлекаться, ничего не поделаешь. В нашем храме есть правило: в особые моменты богослужения свечной ящик не работает. Это Херувимская песнь, Евхаристический канон, Евангелие. Наши прихожане давно знают об этом, и подходят в другое время.
Мы должны к каждому подход находить. Я раньше так не могла: если что не по мне – делаю замечание. А сейчас батюшка приучил не заострять на этом внимание – человек сам когда-нибудь поймёт, в чём прийти в храм, как себя нужно здесь вести, когда нельзя подходить с вопросами. Я ставлю себя на место людей, которые впервые или редко приходят в наш храм, и вспоминаю, что раньше и я была в их ситуации. Я тоже когда-то в первый раз пришла в храм, и ничего не знала. Нужно объяснять людям, как записку написать, чем простая записка отличается от заказной, что обозначает тот или иной момент службы. Это тоже нужно уметь. За каждое своё сказанное слово отвечаешь перед Богом. Приходится и самой учиться, чтобы людям подсказывать.
Наш храм мне дорог ещё и тем, что в нём моя бабушка пела на клиросе. Наш храм самый лучший. Атмосфера здесь особая. Прихожане говорят: увидишь нашего батюшку, его службы, отношение к людям – как сюда не прийти в другой раз, и в третий, и в пятый?
Я живу в Старой Кашире: в какое место ни пойди, отовсюду виден храм, его голубая крыша, белокаменные стены, золотой крест и купола с золотыми звёздами. Как же он красиво смотрится на фоне голубого неба! И надеюсь, что вскоре мы будем не только видеть храм, но и слышать колокольный звон над нашим родным селом.
Comments are closed, but trackbacks and pingbacks are open.